Новосибирск | Главный Герман Тепляков

В седьмом интервью проекта «Новосибирск | Главный» Дмитрий Петров поговорил с бизнес-антропологом Германом Тепляковым о исторической ауре Новосибирска, пушкинском ученом коте и узнал, почему молодые таланты уезжают в Москву или Санкт-Петербург. 

— Дмитрий Петров (Далее Д): Начнем с прояснения. Чем занимаются бизнес-антропологи? 

— Герман Тепляков (далее Г): Если открыть нашу с тобой книгу «Антропология бизнеса», то…

— Д: Сразу с козырей решил зайти, да? 

— Г: Да. То там будет определение: бизнес-антрополог — человек, который занимается ростом финансовой эффективности компании за счет оптимизации процессов, где ключевым является человеческий фактор. 

— Д: Давай переведем на русский. Речь идет о том, как компании зарабатывать больше при помощи людей? 

— Г: Именно. Еще в 1970-ые немецкие специалисты по труду определили, что 80% финансовой эффективности компании определяются её человеческим потенциалом. Машины, механизмы и технологии вторичны. 

— Д: Давай представим: я руководитель бизнеса. Приглашаю тебя помочь мне заработать больше денег. Какие задачи я могу тебе поставить как бизнес-антропологу? 

— Г: Ты уже поставил задачу: заработать больше денег. А все остальное — моя работа. Скорее всего, я бы начал с первого лица компании. Потому что бизнес — экзоскелет собственника, продолжение его мыслей, интеллекта, рук и ног. Важно разобраться, что у владельца в голове. 

— Д: Герман, у нас в проекте есть традиция: предыдущий гость задает вопрос следующему. В прошлом выпуске проекта «Новосибирск | Главный» у нас был представитель поколения Z, блогер Артур @wheretogo Галушкин. Он спрашивает: «Как бы ты провел выходные, не выезжая из города?».

— Г: Есть миф, что у нас некуда пойти. Но на самом деле всё обстоит с точностью да наоборот. Лучшие выходные для жителя Новосибирска — провести их, не выезжая из города. Когда я выхожу на балкон, я вижу Дендропарк, Заельцовский парк и Обь. Тогда я понимаю, что увиденные просторы мне не обойти даже за целый отпуск. Для меня лучшие выходные — выйти на улицу и побыть там, где ты, оставаясь в мегаполисе, приближаешься к природе. 

— Д: Раз ты начал говорить про локации Новосибирска — выкладывай свой список любимых мест. 

— Г: Я люблю «Тихий центр» и набережную Оби. Они несут в себе какие-то особые смыслы, потому что там разворачивались события, которых, возможно, мы еще не знаем. Мало кто понимает, что у нас, например, проходил Ермак. Новосибирск вообще богат исторической аурой. Но она еще не распакована. Чтобы её открыть, нужен определенный уровень доступа, потому что когда ты оказываешься в подобной атмосфере, то ты путешествуешь и во времени, и внутрь себя. 

— Д: Ты сказал про доступ, и я сразу представил портал. 

— Г: Дима, лучший портал или проводник — человек. Достаточно погрузиться в атмосферу Новосибирска. Мне это знакомо не понаслышке, я новосибирец в четвертом поколении. Мои предки приехали сюда еще в конце 19 века, чтобы его создавать. Мой прадед работал на железнодорожной станции «Обь», которая сейчас называется «Новосибирск-Главный». Поэтому, когда ты пригласил меня в проект «Новосибирск | Главный», он во мне сразу же отозвался. 

— Д: Случайности не случайны. 

— Г: Так почему проект называется «Новосибирск | Главный»? 

— Д: Как говорят некоторые наши гости, «очень интересный вопрос». Когда мы выбирали название, мы нащупали вариант «Новосибирск | Главный», и он у нас сразу отозвался. Во-первых, потому что «Новосибирск-Главный» — эпохальная надпись на вокзале. Дальше ассоциации: вокзал — железная дорога — тот самый мост, строительство которого завершал Николай Тихомиров. В его честь и названа городская резиденция, под эгидой которой мы запустили проект. Во-вторых, «Новосибирск | Главный» — взгляд на город как на нечто значимое. В проекте мы изучаем наш город с разных сторон, рассматриваем его взглядами разных людей, раскрываем всю его многогранность. 

— Г: Ты мне сейчас всё объяснил и у меня встречный вопрос. Почему «Новосибирск | Главный», а не «Новосибирск — главный!». Новосибирск же был и остается главным. Даже для тех, кто сюда переехал. Они понимают, что они пришли туда, куда шли всю жизнь. 

— Д: Скажи, Герман, в чем феномен Новосибирска? 

— Г: Начиная еще с Николая Гарина-Михайловского, Новосибирск — город возможностей. Город как-то случайно создает фундаментальные события в жизни людей. Поэтому однажды в Новосибирск прибыли компетентные люди, чтобы создавать и созидать. Вспомним первую Новониколаевскую женскую гимназию при госпоже Смирновой. Уже в седьмом классе девочки могли стать сельскими учительницами. Тогда — в царской России — они так получали хороший социальный лифт. Позже, если говорить про военные времена, то именно в Новосибирск эвакуировали наиболее ценные предприятия. К слову, так можно объяснить «разбросанность» Новосибирска: понятно, что во время войны заводы разгружали там, где шли рельсы. Потом появился Академгородок. Такие ключевые периоды создавали условия, чтобы город переходил на следующий уровень. 

— Д: Вопрос к тебе как к бизнес-антропологу. Каким бы мог быть тотем Новосибирска? 

— Г: Точно не соболь, который изображен на гербе Новосибирска. Да, мягкое золото, сырье, но Новосибирск способен на большее. Все-таки наш главный ресурс — интеллект. В качестве тотема у меня в голове всплыл образ ученого кота. Того самого пушкинского черного ученого кота. 

— Д: Кот — независимое, свободолюбивое существо. 

— Г: Так да! Ты назвал ключевые слова: «независимость», «свободолюбие». Есть еще такое понятие как астрогеография. Астрологи — не будем оценивать их деятельность — разные территории рассматривают через призму знаков зодиака. Новосибирск, оказывается, идет от Водолея, а Водолей — как раз история про свободолюбие и независимость. Если углубляться, то интеллект и неожиданные решения тоже свойственны жителям нашего города. 

— Д: Не знал, что у городов есть гороскопы. Давай вернемся к теме тотема. Можешь рассказать какую-то интересную историю в консультировании людей или компаний, связанную с тотемом? 

— Г: Я не буду называть фамилии. Ты же понимаешь, земля круглая, а Новосибирск — город маленький. В общем, у нас есть одна передовая компания, которая, если говорить в категориях спиральной динамики, уже подошла к бирюзовому цвету.

— Д: Немного поясню: бирюза — высший уровень развития организации. Такие компании строятся на самоуправлении сотрудников, в них хорошо развиты этические и демократические принципы. 

— Г: Совершенно верно. Посмотрев руководителя компании, которую нельзя называть, я сразу понял, какой у него личный тотем. Когда я ему назвал его «духа-хранителя», он мне ответил: «Да, так и есть. Я волк». А волк, как мы знаем, мифическое, сказочное существо, которое и Ивана-царевича переносило в другие пространства, создавало для него возможности. Ещё волк — зверь с высочайшим интеллектом. Он социализирован, верен семье и стае. 

— Д: Герман, а какие законы антропологии действуют в Новосибирске? 

— Г: Все законы антропологии действуют в любом сообществе. Не буду  долго объяснять очевидное для всех — каждая территория и проживающая на ней общность обладает какими-то особенностями. Их имеет и Новосибирск. Например, Новосибирск — город умных людей. Ещё Новосибирск — то есть его жители — не дает авансов. Новосибирск внимательно ждет и проверяет, человек по-настоящему ресурсный или мыльный пузырь. В первом случае новосибирец достигнет успеха, потому что Новосибирск любит реальных людей и реальные проекты. 

— Д: Герман, а как же взаимовыручка? Получается, все друг за другом наблюдают, не помогают, выжидают, но если выплыл — молодец, тогда рискни. 

— Г: Дима, так во многих сферах бизнеса. 

— Д: Хорошей иллюстрацией твоих слов станет ситуация вокруг нашего проекта «Новосибирск | Главный». После того, как мы опубликовали первые интервью и появилась наружная реклама в городе, на нас обрушился огромный шквал обратной связи, и далеко не весь фидбек был положительный. Мы прямо почувствовали, что все стараются дать какой-то совет, что-то сказать. У кого-то даже бомбило.Но мы же ничего вредоносного не делаем для города. Наоборот, мы стараемся отрефлексировать, что в нашем городе происходит, объяснить в чем его суть, идентичность. Так почему такая реакция?. 

— Г: Ты снова произнес ключевые слова: «суть», «идентичность». Подобные понятия создают контекст. А до вас создавали не контекст, а контент. Поэтому такая реакция естественна. Если ее переформулировать, то за кадром она звучит так: «А что, так можно было?». Оказывается, да. Вы пошли путем передачи смыслов о том, что мы живем в многоуровневом, необычном, непростом месте. Новосибирск же действительно непростой. Тем не менее, в нашем городе положительная непростота. Еще ваш проект вызывает досаду у тех, кто не успел придумать его быстрее вас. 

— Д: А когда гнев экспертов сменится на милость? 

— Г: Как правило, негативные экспертные оценки переходят в позитивные. Я же говорил, что Новосибирск не дает авансов. Нужно сначала посмотреть, как дело пойдет. А потом, как только все будет хорошо, сказать, мол , «мы всё знали с самого начала».

— Д: Есть ли еще какие-то характерные черты жителей Новосибирска? 

— Г: Чётко проявляется деление на «своих» и «чужих», но без антагонизма. В Новосибирске хорошо заметны профессиональные, культурные, интеллектуальные страты. Но они не конкурируют не противоречат друг другу, они знают о существовании друг друга. У нас география априори призывает нас к разделению. В городе два берега: левый и правый. Житель правого берега, особенно Академгородка, чаще всего представляется едва ли не в конфедератке, а житель левого берега — с барсеткой, на кортах и с семечками. Но, несмотря на разделенность, никакой вражды нет.

— Д: Оппозиция «свой» и «чужой» зашита в антропологии человека. Защита территории и атрибуция аудитории — внутри человека. 

— Г: Конечно. Но важно вовремя понять, что нужно воевать не друг с другом, а с кем-то вовне. 

— Д: Ты помнишь Новосибирск своего детства? 

— Г: Я помню себя очень рано. У меня сохранилось ощущение полупустых улиц, вспоминаю облизанные автобусы и троллейбусы — они один в один были, как в детских книжках. Помню ГАЗ-21 «Волга» в качестве такси и «Москвич-408». Если говорить про запахи, то с детством ассоциируется запах свежести. Тогда было свежо, несмотря на то, что у нас на улице Станционной стояли заводы, которые выбрасывали в атмосферу едва ли не всю таблицу Менделеева. Но либо близость к реке, либо роза ветров спасала нас волн ароматов, которые сейчас хорошо знакомы новосибирцам. Что касается вкусов — вкус хлеба. Меня мама отправляла в булочную и донести булку домой, не укусив, было невозможно. Если говорить в целом, то Новосибирск мне вспоминается как очень солнечный город. Его натуральность и чистота вызывают ностальгию. Но я совершенно точно могу сказать, что ни о чем не сожалею. Пусть мы мы и комнатные сибиряки, в нас сохранился дух того времени. 

— Д: Как ты думаешь, почему молодые и талантливые люди уезжают из Новосибирска в Москву или Питер? 

— Г: По моим наблюдениям, есть два потока тех, кто оставляет Новосибирск. Первые — климатические беженцы. Им становится здесь тяжело. Выбросы, пыль и серость изводят. Поэтому возникает целая категория людей, которые говорят: «Я не хочу и не могу тут жить, я себя уважаю. При всей любви к Новосибирску, я вынужден его оставить, потому что я не хочу дышать этим запахом, месить эту грязь и смотреть на эту серость». Самое печальное — это регулируемый фактор, а не какая-то случайность, которая с неба свалилась. 

— Д: Так, а вторая категория? 

— Г: Не хочу сказать «экономические беженцы». В общем, те, кто начинает понимать, что их здесь недооценивают. Ни для не секрет, что Россия вообще и Новосибирск в частности — кузница интеллектуальных кадров для всего мира. Я не буду называть средние зарплаты ученых в институтах Академгородка или «Векторе», но носители столь уникальных знаний могут реализовать их за рубежом значительно дороже. 

— Д: Что-то можно сделать, чтобы люди оставались в Новосибирске? 

— Г: Мы обозначили два направления: экономическое и климатическое. Экономика — проблема федерального масштаба, так как есть правила игры, по которым нужно играть. Но климатический и экологический вопросы можно решать на месте. Для получения чистого Новосибирска нужно соблюсти одно условие: сити-менеджер должен любить город. А если он его ненавидит, то получается то, что у нас сейчас. Помню, как около 30 лет назад екатеринбургские бизнесмены собрались и решили, что раз они любят Екатеринбург, его нужно сделать комфортным для жизни. Еще же до недавнего времени шли споры о третьем городе России: Новосибирск или Екатеринбург? Кажется, ответ очевиден — после Москвы и Санкт-Петербурга идет Екатеринбург, потому что они любят свой город и вкладываются в него. 

— Д: Веришь ли ты, что новосибирское бизнес-сообщество и другие общественные группы могут реально повлиять на развитие города? 

— Г: Верю. Я с каждым днем вижу все больше людей, которых не просто не устраивает происходящее в Новосибирске, а они меняют мир вокруг себя. «Не устраивает» — первая стадия. Она уже практически пройдена. Вторая стадия — когда люди знают, что и как нужно сделать, чтобы улучшить городское пространство. Даже если мы посмотрим на те жилые массивы, которые сейчас возводятся в Новосибирске, то мы увидим, что девелоперы делают не клетки, где можно поспать восемь часов и убежать на работу. В Новосибирске наконец-то строят жилые комплексы для человека.

— Д: Когда мы разрабатывали концепцию городской резиденции «Тихомиров», мы как раз рассматривали наш жилой комплекс как некую комфортную среду, а не место, куда человек приезжает переночевать. На территории жилого комплекса мы продумали коворкинг-центры, игровые комнаты, развитый стрит-ритейл, зону парковки и другие сервисы. Одна из задач проекта — сформировать городское коммьюнити из тех, кому идеология и дух городской резиденции «Тихомиров» близки. Я надеюсь, что у нас получится.

— Г: Думаю, получится. Тем более то, что сейчас прозвучало — не про конкретный проект, а про тренды. Я напомню, что именно строительный сегмент показывает не только состояние и достижения города, но и обозначает цели, к которым нужно идти. Появился качественный дом — дальше развивается вся инфраструктура. Потому что невозможно иметь прекрасные здания и рядом — позорные дороги. 

— Д: Пока, оказывается, можно. Но ладно, шутки в сторону. Правильно ли я тебя понял: многие интересные девелоперские проекты, которые де-факто есть в Новосибирске, становятся градообразующими? 

— Г: Они становятся законодателями мод. Когда появляются подобные проекты, то становится очевидно, что не меняться не получится. Наступает иное время. Раньше можно было годами ходить на базар к продавцу, который тебя обманывал. Сейчас — нет, обмануть могут лишь один раз. Сейчас возможно вести бизнес только честно и с уважением к клиентам. Время одноразовых и сиюминутных решений уходит. 

— Д: Герман, как ты знаешь, однажды появление железнодорожного моста через Обь дало мощный толчок для появления нынешнего мегаполиса на территории Новосибирска. После, как ты говорил, произошла военная эвакуация заводов, а потом — появился Академгородок. Что в 21 веке может стать таким мощным драйвером для развития города? 

— Г: Воля горожан и руководства города, которое поменяется на тех, кто будет любить Новосибирск. Любить город, как, например, Тихомиров — уже импульс для изменений. Если говорить о макроструктурных проектах, то драйвером могут стать два узла. Первый — дорожно-транспортные решения. А второй — жилищное строительство. Нужно создавать комплексы, где хочется и жить, и работать. 

— Д: У нас в проекте есть традиция. Скажи, какой вопрос ты бы хотел задать следующему гостю? 

— Г: Если бы он стал сити-менеджером, какой бы первый указ он издал? 

— Д: Замечательный вопрос, Герман. Большое спасибо тебе за беседу.