Новосибирск | Главный. Татьяна Гребенкина

В пятом интервью проекта «Новосибирск | Главный» Дмитрий Петров поговорил с основателем крупной консалтинговой компании «Аптайм», автором трансформационных технологий и программ Татьяной Гребёнкиной о столичности Новосибирска, выяснил, почему «Дух Новосибирска — ничего» и узнал, почему Татьяна — серийный маньяк.

— Дмитрий Петров (далее Д): Продолжу традицию проекта «Новосибирск | Главный». Предыдущий гость спрашивает: «Нужно ли столицу России переносить в Новосибирск?»

— Татьяна Гребенкина (далее Т): Нет. Не нужно. Новосибирск исторически пытается доказать свою столичность и в конце концов должен же…. В России не нужна одна столица: прекрасно, когда есть две мощные точки — центр Сибири в виде Новосибирска и центр Европейской части, то есть Москва. 

— Д: Последние годы в Москву вкладываются бешеные деньги: в благоустройство, дороги, инфраструктуру. Разрыв между столицей России и остальными городами растет и растет. Разве Новосибирску не нужны такие бюджеты для развития? 

— Т: Возможно, но у меня есть эгоистичный интерес. Для меня Москва — город не моего ритма. Если пользоваться метафорой, то столица России — виниловая пластинка с высокой скоростью вращения. Как мы знаем, существуют центробежные и центростремительные силы. Чем ты ближе к центру, тем ты быстрее бежишь. А если снижаешь скорость — рано или поздно вылетишь с пластинки. А я не хочу постоянно бежать. Новосибирск, в отличие от других городов, обладает удивительным балансом. Он позволяет быть активным, деятельным и сохранять целостность себя как человека. 

— Д: Хорошо. Давай поговорим о твоей компании, расскажи немного о ней. 

— Т: Компания «Аптайм» — центр владельческого консалтинга. Мы образовались в «девяностые», нам уже, на минуточку, 30 лет. Если объяснять просто, то к нам может обратиться владелец бизнеса с разными вопросами. Мы поможем составить партнерское соглашение, построить систему владельческого контроля, разработать стратегию развития бизнеса, объяснить, кого нужно нанять на работу, а кого — нет. 

— Д: Я понял. Вы — мозг на аутсорсе. 

— Т: Да. 

— Д: Ты же не так давно решила уйти из бизнес-консультирования. Мне известно, что в Новосибирске идет твоя выставка картин. В общем, объясни: Татьяна Гребёнкина сегодня — кто она? 

— Т: Ты задал мне самый сложный вопрос. Сейчас я вышла из оперативного управления компанией и почти — из консалтинга. Я ищу новую идентичность. Недавно я выяснила, что, наверное, еще и художник. Да, теперь я могу сказать это вслух.

— Д: Таня, а ты когда голову щупаешь, корону не ощущаешь? 

— Т: Как бы странно не звучало, у меня с короной все нормально. Я не перестала сомневаться в себе. Когда человек перестает сомневаться, он закончился в развитии становлении. А оно бесконечно. 

— Д: Все-таки, почему ты ушла из бизнес-консультирования? Ты же — говорю искренне, без лести — №1 в Новосибирске и одна из лучших в стране. А тут бац и Татьяна Гребёнкина меняет сферу деятельности. 

— Т: Дима, у тебя есть взрослые дети? 

— Д: Да, есть. 

— Т: Тогда ты знаешь, что когда твой ребенок вырастает, ему нужно дать свободу, чтобы позволить ему набивать шишки. Так и с бизнесом. Мой бизнес вырос. Да и уходить нужно на пике. Я «начала уходить» с 2016 года: выйти из моего консалтингового бизнеса крайне сложно, потому что многие нюансы завязаны на моем личном бренде. Поэтому я готовила рынок к тому, что меня больше не будет в бизнесе. Последние пять лет я создавала то, что сможет существовать без меня. 

— Д: А у тебя не было ощущения, что ты устареваешь? 

— Т: Ой, Дима… Я так всегда думаю. Поэтому нужно дать возможность молодым делать то, что они умеют и так, как они все понимают. 

— Д: Не могу удержаться и не задать вопрос. В России шквал бизнес-коучинга. Все ринулись в образование, консультирование, все зарятся на деньги бизнеса. Как «Аптайм» чувствует себя в массе разношерстных бизнес-тренеров? 

— Т: Мы себя чувствуем большими. Уверенными. И очень бодрыми. Нынешнее состояние рынка не оставляет возможности расслабляться. Из огромного числа вариантов потенциальные клиенты могут выбрать кого угодно, поэтому важно не останавливаться. 

— Д: У новосибирского бизнеса есть особенности? 

— Т: Есть новосибирский бизнес, а есть — новосибирские бизнесмены. Я когда думаю о Новосибирске, я думаю о людях, в первую очередь — о бизнесменах. И у них есть отличительная особенность — способность служить какой-то идее, которая находится выше материальных успехов. 

— Д: Проще говоря, ими движет что-то больше, чем деньги? 

— Т: Да, для меня Новосибирск — что-то более духовное. Поэтому я не планирую переезжать. Дух нашего города раскрывается даже с точки зрения его истории. Например, Николай Тихомиров. После завершения работы над мостом, он строил собор во имя Александра Невского. Чтобы его возвести, он изучил огромное количество информации, подходов, провел сотни экспериментов. В итоге он создал храм, который не пострадал от взрывов практически ни на йоту. Представляешь, как нужно было свою душу вложить? 

—  Д: Правильно понимаю, что ты считаешь, что дух мировоззрения Тихомирова как-то прослеживается в новосибирском бизнесе?

— Т: Да, я вижу множество примеров: Ростислав Шило, мои подруги Анна Муравьёва и Ульяна Новикова, которые создали Арт-центр «Красный», «Солнечный город» Марины Алексеевой. Даже одиозное здание, которое построил Бойко около Оперного театра — образец выхода за рамки коммерческого интереса. 

— Д: А что сейчас происходит «с пионерами новосибирского бизнеса»?

— Т: Они находятся в сложной ситуации. С одной стороны, они повзрослели и поэтому личного ресурса — молодости и безбашенности — не хватает. С другой стороны, новосибирский бизнес находится в ситуации жесткого прессинга со всех сторон. Средний рынок снизу подкусывает малый и мобильный бизнес, а сверху давят столичные и международные компаний. Поэтому нужно обладать серьезным патриотизмом — относительно и своего проекта, и места, где бизнес делается. 

— Д: Таня, а есть ли какае-то качественные изменения между бизнесменами разных эпох? 

— Т: Конечно. Мы даже в стратегическое сессии четко обозначили три типа бизнесменов: они отличаются по психологическим и возрастным характеристикам. Первые — «зубры». А еще есть молодое поколение в двух вариантах: «1А» и «1Б». У «1Б» мощная прокачка в плане работы с информацией и современными технологическими инструментами. «1А» — это молодые бизнесмены, они создают маленькие и юркие и не факт, что долговечные проекты. Но они безбашенные, у них нет границ и тысячи идей. Подобные бизнесы выстреливают, если дозревают. Еще на твой вопрос можно ответить с точки зрения рынка труда. Он тоже очень сильно меняется. Например, современное поколение…

— Д: Да, мои знакомые бизнесмены головы ломают, чтобы понять, как привлечь, как нанять молодежь. 

— Т: Никак, Дима. Единственная возможность: заниматься воспитанием и доращиванием. Современное поколение точно знают, что они хотят. Сегодняшние ребята — история не про образование, не про работу. Они — про желание заниматься любимым делом, им хочется самовыражаться. Но они не сразу понимают, что если хочешь свободу — будешь платить несвободой. Хочешь заниматься творчеством — придется платить чем-то иным. У всего есть обратная сторона. Но, как бы парадоксально не звучало, это их сильная сторона. Они точно понимают, что им нужно. А я, чтобы отвечать на вопрос, что я хочу, прожила целую жизнь. 

— Д: Ты говоришь «воспитывать», «развивать». Но сейчас же наоборот в моде концепция реверсивного образования. Или как минимум взаимного. 

— Т: Абсолютно верно. У меня пять высших образований, но важно другое: насколько ты зрелый. Если пользоваться современным языком, то все навыки можно разделить на две группы: метанавыки и навыки нового мира. Первые что позволяют человеку выжить при любых изменениях внешней среды. Вторые — их еще называют «навыки новой нормальности — это знания в сфере робототехники, IT и так далее. Но, как ты понимаешь, метанавыки всегда важнее. Способности брать на себя ответственность, решать проблемы, критически мыслить, сотрудничать, эмпатия ценятся выше.  

— Д: Давай представим, что Новосибирск — большая корпорация. Сможем ли конкурировать за молодые таланты?

— Т: Я не могу представить Новосибирск как большую корпорацию. Для меня Новосибирск — холст, на котором разные авторы пытались нарисовать картину. В итоге получилось нечто, где никак одно с другим не срастается. Каждый отдельный кусок красив, а вместе всё не собирается. Есть древнеримское понятие genius loci. Оно о том, что у каждого места есть свой дух. Его можно выразить 1-2 фразами. Если мы говорим про Санкт-Петербург, мы можем сказать «Дух культуры», говорим про Москву — «Дух скорости», «Дух денег», «Дух суеты». А вот какой дух у Новосибирска? 

— Д: А ты что думаешь? 

— Т: Ничего. 

— Д: Отлично: «Дух Новосибирска — ничего». 

— Т: У меня ощущение, что Новосибирск недолюбили. Любовь — деятельное состояние. Когда ты кого-то или что-то любишь, ты очень много делаешь в направлении объекта любви. Поэтому Новосибирск такой несуразный. Пока у нас есть хорошая ресурсная база, но нет центра притяжения. Нужен богатый событийный поток. 

— Д: Раз у нас есть ресурсы, то чего нам не хватает? 

— Т: Нам не хватает двух вещей. Начну с прелюдии. Когда я путешествовала по Италии, я услышала рассказ про оливковые деревья. Они растут около 300 лет. Плодоносить они начинают с 80 года жизни. Если итальянец имеет оливковое хозяйство и думает о сегодняшнем дне, то в принципе ему не нужно их высаживать, потому что достаточно и чужого оливкового дерева. Но каждый хозяин все равно высаживает новые оливковые деревья, потому что потомки будут пользоваться его плодами. Если бы так мыслили наши предприниматели, представители органов власти, то все было бы прекрасно. А второе: нужны люди. Мы уже говорили про дух. У Петра Вайля есть книга «Гений места», где он связывает харизму места с людьми. Везде нужны люди, которые ощущают себя хозяевами. 

— Д: А ты ощущаешь себя хозяином места? 

— Т: Я ощущаю себя маленьким-маленьким хозяином. Есть важная мыслительная конструкция: как ты ощущаешь, где заканчивается твой дом. Мой дом не заканчивается границами квартиры, он завершается границами города. Меня всегда поражает как, например, в русских деревнях хозяин подходит к забору и выплескивает за забор мусор из ведра. Поэтому, например, я могу подобрать бумажку и выкинуть ее в урну.

— Д: Ты скромничаешь. То, что ты сделала для новосибирского и российского бизнесов — не каждый так сможет. 

— Д: Как думаешь, а почему люди остались в Сибири? 

— Т: Все в жизни строится на двух частях: рациональной и иррациональной. С точки зрения рациональной позиции — из-за военной обороны и природных ресурсов. А с иррациональной — из-за дух. Например, в Новосибирске меня цепляет его странность. Если вспомнить, то до середины прошлого века у нас на левом и правом берегах было разное время! К слову, я задумала серию картин «Странный Новосибирск»: на холстах будут современные строения и рядом разваливающиеся халупы. Уже есть несколько работ, но нужно сделать серию. Я же серийный маньяк: если начинаю, то нужно довести до конца.  

— Д: Чего тебе не хватает в Новосибирске? 

— Т: Любви к городу, ухоженности, заботы о нем. В любви есть маленькие и большие практики. Если каждый человек любит город — поднимает бумагу, убирает за собакой — то город становится лучше. 

— Д: Получается, любовь в повседневности и мелочах. А есть ли у новосибирца уникальная черта характера?

— Т: Характер жителя Новосибирска связан с особой формой гостеприимства, с умением отдавать, с неформальным подходом к тем, кто сюда приезжает. Приведу пример: я на конференции услышала, как двое неместных обсуждали Новосибирск. Один другому говорит: «Ужасный город…». Тогда у меня заболело сердце. Да, при первом взгляде наш город — извините уж — кривой и косой, как рябая девка. Но в нем есть необычайная красота. В общем, я подошла к молодым людям и сказала: «Ребята, есть великолепный экскурсовод, он правильно покажет вам город». И каждый житель может показать Новосибирск его с лучшей стороны. 

— Д: Мы в проекте составляем виртуальный путеводитель о необычных местах города под названием «Нетуристический Новосибирск». Какую бы локацию ты бы посоветовала посетить? 

— Т: Недавно я с 30-летней дочерью сходила в музей СССР. Он находится на выезде, прямо на Мочищенском шоссе. Музей состоит из нескольких ангаров. В одном стоят разные машины: от дореволюционных автомобилей до модерновых каров. Но самое главное — вещи того периода. Моя дочь их узнавала и кричала: «Я знаю, я помню!».До слез! Почему? Потому что самое страшное, что может произойти с человеком — потеря прошлого. Нужно понимать свои истоки. 

— Д: Спасибо, Таня. К своему стыду, я не знал о таком месте. Обязательно схожу. Еще у нас есть традиция: наши гости задают вопрос следующему гостю. 

—  Т: У нас есть продукт «Ассессмент потенциала». В нем один из вопросов: «Если бы вам нужно было описать себя одним словом, то что бы вы сказали?». Я чуть-чуть изменю вопрос: «Что можно сказать одним словом о Новосибирске?». 

— Д: Какой вопрос! Спасибо за интервью, Таня.